Максим Шевченко про друга ОРХАНА –

“Удивительно, как человек с таким опытом мыкался и не мог найти работу. Он прекрасно работал с Фишманом и Зыгарем, на «Дожде», в «Новой газете» у Муратова и считал его своим учителем, в «Независимой газете», где мы с ним подружились, в журнале «Смысл», фрилансером, снимая на донецкой войне. Работал для «Известий», ранен был, Габрелянов тогда дал деньги на лечение и чтобы его вывезли оттуда. В Русский Newsweek он поступил после Афганистана, когда съездил в Гильменд, к талибам, куда никакой журналист не мусульманин не попал бы. А он попал, и после этого репортажа его взяли. Он пытался устроиться в «Настоящее время» и в другие издания, мы подбрасывали какие-то заказы. Он не был в бедственном положении, но он был недовостребован.

Он хотел вернуться в элитную журналистику с каким-то проектом. Представляете, ты из Африки привозишь фильм! Естественно, это деньги и имя, может, возвращение контрактной работы. Если бы он вернулся живым, это был бы выдающийся журналистский материал. Не получилось””. – писал Максим Шевченко.

Джафар Садыг
Что бы мы сейчас не говорили, будет камнем, брошенным вслед. Никто (по крайней мере из тех, кто наблюдал за ним в эфире и слушал его смелые речи) и не думал о том, что Орхану живется не сладко, может быть за исключением Максима Шевченко, кого он любил и с кем был по-братски близок и кто был поглошен его заботами не меньше,чем своими. Так Орхан гордо себя поставил. Была отцовская школа. Незабвенный Гейдар Джамал (Да упокоит Его душу Всевышний!), отец Орхана, до последних своих дней кроме самых-самых близких никому не выдал свои боль и переживания. И его смерть сильно пошатнула сына. Орхан был личностью намного большей, чем журналист в обычном понимании. Поэтому люди, даже те, кто мог бы помочь ему, думали, что он ни в чем не нуждается. Не в его характере было хныкать, не дай Бог, просить милостыню у могущих. А “”могущим”” не нравятся чересчур смелые, те, которые не прогибаются в три погибели перед ними. А что теперь? Мы, я имею в виду не только соотечественников-азербайджанцев, а всю пишущую братию, всех тех, хоть раз послушавших его, общавшихся с ним, осиротели. Ведь сиротеют не только потеряв родителей, сиротеют и тогда, когда рушится опора, дающая тебе надежду жить, сиротеют тогда, когда умолкает язык, способный говорить то, о чем думал ты, сиротеют тогда, когда уходит наследник такого Великана, как Гейдар Джамал! Не смогли мы уберечь Орхана, да и не в наших силах было беречь его, слишком рискованно играющегося со смертью в прятки!!! Теперь у всех нас на устах обыденная, рядовая мольба: Аллах рэхмэт элэсин!!!“