РАКУРС: ФАНТАСМАГОРИЯ
Встретились под вечер. Оба подумали почти одинаково: да, старик, поседел ты здорово. А произнесли друг другу тоже почти хором:
—Слушай, старик, ты вообще не изменился!
—А ты молодеешь с каждым днем, небось новая пассия появилась…
Дружили Иван с Эрджаном почти тридцать лет. Познакомились в театре. Ивану, начинающему театральному критику, было поручено написать рецензию на работу молодого режиссера—«обрусевшего турка». Первая встреча, как боевое крещение, сдружила их навсегда. Потом было многое. И премьеры, и гулянки и, что очень важно, взаимовыручки друг друга при походах «налево». Оба были симпатичны, плечи косая сажень и любили красивых женщин. У обоих были благополучные семьи, росли дети. За все время дружбы их жены даже не догадывались, что их «совместные командировки», «творческие встречи с трудящимися» были только завуалированными прикрытиями шалостей друга. Иван «ездил» на три дня в Екатеринбург и по «возвращении» не раз по телефону с Эрджаном обсуждал детали совместной поездки, фактически готовя друга к тому, что` именно надо рассказать об этой поездке.
—Давненько не удается приехать к тебе,—сказал Иван,—все же из Переделкино добраться до Павелецкой нелегко.
—А раньше из Алтуфьева в Подольск ночью ездили, помнишь?—И начался очередной поток воспоминаний.
—Ну, по рюмашечке,—то ли спросил, то ли предложил Иван, хотя раньше при встрече этот вопрос не произносился категорически. Наоборот, проблемой было как «опускать занавес».
—Нет, я не могу, только если пивка,—как бы оправдываясь сказал Эрджан. Вопреки его ожиданию, Иван сразу согласился. Взяли по бутылке пива и пошли к скамейкам в парке. Эрджан без длинных предисловий рассказал о предстоящей «командировке» и необходимости надежного прикрытия.
—С каждым разом все труднее становится обосновать почему молодые не едут в командировки, —с хитрым прищуром закончил он.
—Нет вопросов, потому что таких мастеров, как мы с тобой, очень мало,—ответил Иван и вскоре их разговор плавно перешел на горячую, русско-турецкую тему. Сетовали на общую напряженность, сокрушались по поводу
сбитых самолетов над Синаем и в Сирии, незаметно подошли к поиску виновных.
—Я в принципе ничего против турок не имею, если глубже посмотреть в моих жилах течет и турецкая, и украинская, и грузинская кровь, но турки в данном случае поступили нечестно, ударив нас в спину.—Закончив мысль, Иван следил за реакцией друга.
—Говоришь терминами высокого начальства,—не без нотки раздражения ответил тот.—А то что предупреждали, просили, не хотели усугублять—ты не допускаешь, я вижу.
—Кто предупреждал, а трудно так извиниться сейчас, встал в позу, значит, давно искал удобного случая…
—Кто искал, да если он хотел давно все было по-другому, но он не думал, что так открыто будут игнорировать интересы его страны, будут хозяйничать как у себя дома.
—Прям как хозяйничать. Ты так рьяно защищаешь, как будто сбили не самолет твоей страны, ну и что ты турок, ты же русский турок?
—Ну при чем тут это? Как бы ты реагировал если твои границы без конца нарушали?
С каждой минутой их голоса становились все выше, бутылки опустошались стремительно. Иван как бы между прочим вскочил, добежал до магазина, благо народу в кассе не было, взяв пару бутылок пива, вернулся. С ходу бросил:
—Да-а, я не думал, что турецкий националист…
—А ты –русский шовинист.—Ситуация выходила из-под контроля.
—Да, я же тебе говорил, что во мне течет много крови…
—Ну и что? Почему тогда доминировать должна русская кровь?
—А ты чего хочешь, чтобы над Кремлем полумесяц был?
—А ты спишь и видишь Стамбул Константинополем…
Последние слова друг друга они не слышали. Ибо Иван, отдав бутылку Эрджану, отдалился в обиде. Тот немного посидел, встал и пошел в другую сторону. Остановились почти одновременно. Оба обернулись посмотреть, как далеко ушел другой. Взгляды, в слезах которых отражался блеск вечерних ламп, встретились. Вернулись навстречу друг друга. Обнялись. Люди с интересом наблюдали за этой странной встречей, больше напоминающей встречу боевых товарищей.
…Через три дня Эрджан «уехал» в командировку. На следующий день его жена позвонила жене Ивана.
—Маш, привет! Звонили они, чего-то я до него дозвониться не могу?
—Привет. Да он говорил, мне они в такой хутор поехали, там вряд ли телефон ловить будет. Ты чего, все еще ревнуешь старика своего, думаешь, загуляет?
—Да ну! Просто ситуация видишь какая? Переживаю. А так пусть гуляет. Он тепло одет.
Их диалог, слава Богу и Аллаху, был далек от российско-турецкого противостояния.
Джафар Садыг, Москва
06.12.2015
/Yenises.ru/
