УГОЛОК ВОРЧУНА
ГОЛУБОМОР
В Москве мрут голуби. Повсеместно. Тихо забиваются в угол, будто скрываясь от солнца, которое все реже выглядывает из-под тяжелых туч. Вроде бы не голодают, по крайней мере, в нашем дворе сердобольные бабушки, да и не только прикармливают их, как и предыдущие годы. Раньше не гибли, а сейчас гибнут. Онищенко особо не горюет, если не сказать, что даже радуется. Из всего сказанного им по поводу неожиданного мора пернатых я сделал неутешительный вывод: так им и надо.
Отпускная пора забросила нас в этом году на Украину, в некогда «всесоюзно» известный санаторный город Трускавец. И там, и в древнем городе Киеве обнаружили, что гибнут каштаны. Помню, в шестидесятые годы в Азербайджане повсеместно гибли деревья гарагач. Наверняка эти катаклизмы локального масштаба предвестники больших изменений в природе. Однако мор голубей, сдается мне, извещает о более масштабной катастрофе. Не хотелось, чтобы хоть частично сбылись мои «подозрения-предсказания», ибо они связаны со священной миссией этой твари на земле.
Прежде чем погрузить читателя в невеселые думы, хочется рассказать бородатый анекдот. В советское время рассказывали, что представителям трех стран удалось общаться с Всевышним и задать ему самый важный для каждого вопрос. Первым был тогдашний руководитель Северного Вьетнама, который спросил: когда мы объединимся с южными братьями? Ответ был утешительным, но не для руководителя, задавшего вопрос.
–Объединитесь,—сказал голос,—но вы этого не увидите.
Руководитель заплакал. Вторым был генсек немецкой компартии почти тем же вопросом. Ему тоже ответили, что это произойдет, но он не дождется до этого времени. Партайгеноссе тоже заплакал.
Третьим был руководитель СССР с вопросом, когда наступит коммунизм? После недолгой паузы он услышал плач в другом конце.
—Боже, вы плачете?
—Да, этого и я не увижу…
Теперь о голубоморе. Как известно, задолго до того, как великий испанец Пабло Пикассо увековечил голубя с лавровой веткой на холсте, об этой птице упоминалось практически во всех священных книгах. На самом деле ничем особым не отличающиеся от других пернатых, голуби во всем мире воспринимаются как символы мира. Даже от них горожанам больше хлопот достаются, чем от других птиц. До тех пор, пока даже самый хрупкий мир сохраняется, голуби порхают беззаботно. Там, где земля трещит под звуки канонады, вы не увидите голубей. Теперешний же падеж птиц связан с их «пониманием» своего бессилия.
Президент США Барак Хусейн Обама, который не скрывал свои слезы по поводу расовой сегрегации в отношении своих соплеменников, тверд в решении наказать Сирию военными ударами. Не помеха ему и отказ ближайших союзников от сотрудничества в кровавой бойне, не указ ему и международное сообщество и высшее представительство ООН. Невтерпеж ему ждать результатов экспертизы по поводу использования химического оружия против населения. Не дети вовсе сирийские дети, не слезы льются из глаз сирийских женщин. В мире есть одни интересы—американские. И они—эти интересы в любой точке земного шара.
Не политик я, и не просто мне судить, кто понесет ответственность за уже потерянные жизни в Сирии, и понесет ли? Но примеры Ирака, Ливии, Афганистана подсказывают самому наивному человеку пагубность этого вмешательства в «мирных целях».
Вот и голуби в отчаянии. Не понимают они, какие такие высшие интересы одной страны за океаном позволяют навести порядок в другой стране, в других странах?
До этого лета они как-то надеялись. Верили. Теперь уже не верят.
Джафар Садыг,
Москва, 1 сентября 2013 года.
